САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ ТЬМОЙ СВОЕЙ МАЛОДУШНОЙ БОЯЗЛИВОСТИ

Этим недостатком должны пожертвовать все Народы, стоящие выше по духовной иерархии чем Народ Чревоугодников. И в основную голову им в течение всей своей жизни должен жертвовать Народ Малодушной Боязливости, в индуизме причисляемый к касте кшатриев. Согласно Торе, этот народ проживает в стране Ур-Касдим – Подобной Злым Духам, которую Бог приказал покинуть Аврааму. Эта страна есть и внутри каждого человека, представляемая стихией «Вода», в которой «плавают» все его внутреннии органы его единого тела. В этой стихии действуют демонические силы, которые в Творении, приобрели присутствие демонического страха, чтобы в какой то мере, с одной стороны, быть свободными от воздействия сил Бога, но в тоже время, с другой стороны, они постоянно бояться, что за эту свободу могут получить кару от Бога. Поэтому, от этого страха они объединяются что бы противостоять Силам Бога, например, как объединяются бандиты, и тем самым объединяют все вокруг себя, включая и органы тел различных существ, в том числе и человека. Присутствие демонического страха и характеризует действие «мертвой» воды, повествование о которой мы и встречаем в сказках, несущих информацию о древних знаниях Человечества, которые оно еще не успело утопить в своем современном язычестве научно-технического прогресса мертвого материализма.. Внутри тела человека, водная среда, объединяющая его органы, например, Ибн Синой названа «соками» его организма, отличающимися друг от друга своими специфическими свойствами. Когда сознание человека, в процессе необходимого своего духовного возрождения, из внешней среды обитания человека, входит во внутрь человека, то первоначально погружаясь во внутрь тела, начинает испытывать приливы страха, которые можно объяснить присутствием в теле стихии «Вода». Поэтому в стихии «Вода», присущей ей основой характерной греховной страстью является «ужас» или «страх». Он и возникает у человека, когда тот нарушает Законы Бога. По учению преподобного Иоанна Лествичника (Лествица) о малодушной боязливости или страховании говорится: «Если ты с другими или в общежитии проходишь подвиг добродетелей, то боязливость не очень будет на тебя нападать: если же ты подвизаешься в местах безмолвнейших, то смотри, чтобы не овладела тобою сия дщерь неверия и порождение тщеславия. Боязливость есть младенчественный нрав в старой тщеславной душе. Боязливость есть уклонение от веры, в ожидании нечаянных бед. Страх есть предвоображаемая беда; или иначе, страх есть трепетное чувство сердца. тревожимое и сетующее от представления неведомых злоключений. Страх есть лишение твердой надежды. Гордая душа есть раба страха; уповая на себя, она боится слабого звука тварей, и самых теней. Плачущие и болезнующие о грехах своих не имеют страхований; а страшливые часто лишаются ума; и по справедливости. Ибо праведно Господь оставляет гордых, чтобы и прочих научить не возноситься. Все боязливые тщеславны, но не все небоящиеся смиренномудры; ибо случается, что и разбойники, и гробокопатели не боятся. Не ленись в самую полночь приходить в те места, где ты боишься быть. Если же ты хоть немного уступишь сей младенчественной и смеха достойной страсти, то она состареется с тобою. Но когда ты пойдешь в те места, вооружайся молитвою; пришедши же, распростри руки, и бей супостатов именем Иисусовым; ибо нет сильнейшего оружия, ни на небе, ни на земле. А избавившись от сего недуга, восхваляй Избавившего; ибо когда ты будешь Его благодарить, то и Он во век будет покрывать тебя. Нельзя в одну минуту насытить чрево; так нельзя и боязливость победить скоро. По мере усиления в нас плача (по Богу), она от нас отходит; а с уменьшением оного увеличивается в нас. Устрашишася ми власи и плоти (Иов. 4, 15), говорил Елифаз, возвещая о (демоническом) коварстве сего беса. Иногда душа, а иногда плоть прежде поражается страхом, и потом страсть сию одна другой передают. Если плоть устрашилась, а в душу не вошел сей безвременный страх, то близко избавление от этого недуга. Если же мы, от сокрушения сердца, с преданностию Богу, усердно ожидаем от Него всяких непредвидимых случаев, то мы воистину освободились от боязливости. Не пустыня и мрачность места укрепляет бесов против нас, но бесплодие нашей души; иногда же это бывает промыслительно к вразумлению нашему. Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки; а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится. Когда злой дух (демонов) приступает невидимо, тогда боится тело; а когда приступает Ангел (Сил Бога), тогда радуется душа смиренного. Итак, когда мы по этому действию узнаем пришествие Ангела Божия, то скорее восстанем на молитву: ибо добрый хранитель наш пришел помолиться вместе с нами.» Иоанн Дамаскин, в книге «Точное изложение православной веры», говорит: «Страх также бывает шести видов: нерешительность, стыдливость, стыд, ужас, изумление, беспокойство. Нерешительность есть страх пред будущим действием. Стыд — страх пред ожидаемым порицанием; это — прекраснейшее чувство. Стыдливость — страх пред совершенным уже постыдным деянием, и это чувство не безнадежно в смысле спасения человека. Ужас — страх пред каким-либо великим явлением. Изумление — страх пред каким-либо необычайным явлением. Беспокойство — страх пред неуспехом или неудачею, ибо, опасаясь потерпеть неудачу в каком-либо деле, мы испытываем беспокойство.» А о боязливости, Григорий Богослов, слово 40, добавляет: «Слово боязнь имеет двоякий смысл. Есть боязнь естественная, когда душа не хочет разлучиться с телом по естественному сочувствию и сродству, какие Творец вложил в душу с самого начала, — из-за коих душа естественно страшится, мучится и отвращается от смерти. Определение этой боязни такое: естественная боязнь есть усилие отстоять свое бытие по отвращению к смерти. Ибо, если Творцом все приведено из небытия в бытие, то естественно — все имеет стремление к бытию, а не к небытию; и всем тварям по естеству свойственно влечение к тому, что поддерживает бытие. Посему и Бог Слово, соделавшись человеком, имел таковое же стремление, обнаруживая влечение к тому, что поддерживает естество — желал Себе пищи, пития и сна, и естественно все это употреблял. От того же, что гибельно для жизни, Он отвращался, как, например, во время страдания Он добровольно почувствовал содрогание пред смертью. Ибо, хотя происходившее совершалось и по закону природы, однако же не по необходимости, как бывает с нами, так как то, что было естественно, Он принимал на Себя добровольно — по Своему хотению. Поэтому самая боязнь, страх и борение — относятся к страстям естественным, безупречным и не подлежащим греху (Максим Исповедник, Диалог с Пирром). Есть еще боязнь, происходящая от помрачения помыслов, неверия и неведения часа смертного, когда, например, мы устрашаемся ночью, если произойдет какой-нибудь шум. Таковая боязнь — вопреки природе, и, определяя ее, мы говорим: неестественная боязнь есть содрогание от неожиданности. Таковой робости Господь к Себе не допускал. Потому Он никогда и не устрашался, как только в час страданий, хотя неоднократно, по планам домостроительства, скрывался (от опасности) — ибо Он знал час Свой. А что Господь действительно устрашился, об этом говорит священный Афанасий в слове против Аполлинария: “Посему Господь сказал: ныне душа Моя возмутися (Ин. 12, 27). Слово ныне означает — когда восхотел; тем не менее показывает то, что было в действительности; ибо Господь не называл присущим Себе того, чего в Нем не было, как будто бы речь шла лишь о мнимо происходящем, так как все (это) совершалось действительно и истинно”. И в другом месте — “Божество никак не приемлет страдания без страждущего тела, не показывает смущения и скорби без скорбящей и смущаемой души, не тоскует и не молится без тоскующего и молящегося ума. Впрочем, (все) происходившее совершалось не от того, что естество было побеждено, но для доказательства бытия (человеческой природы во Христе)”. Выражение же: “все происходившее совершалось не вследствие того, что естество было побеждено” — показывает, что Христос терпел это не против воли (Афанасий Александр., О спасительном пришествии Христа).»